- В принципе японцы разработали довольно неплохой вариант техники "гашения", но то, что я вручаю вам, разработано миллион лет назад перволюдеми, которые, чтобы выжить, почти поголовно были воинами. В той жизни, которую я прожил, вы не только ознакомились с этой техникой, но и усовершенствовали ее, создав варианты, один из которых назвали космек, что означает "комбинаторика смертельного касания", а второй - ТУК, то есть "техника усыпляющего касания". От сан-нэн-гороси они отличаются тем, что уколы-касания с передачей энергии наносятся в любую точку тела противника, а не обязательно в точки смерти, и без учета его психических особенностей, телосложения, пола, возраста и времени суток.
- Ерунда, - буркнул Василий, .переходя в "состояние Пустоты", боевое состояние "машины без мыслей". Терять ему было нечего, гость знал столько, что в пору было топиться, а проверить его возможности иным способом не было времени.
Соболев дернул уголком губ, сдерживая улыбку, не желая отвечать на реплику, и в этот момент Василий прыгнул к нему прямо из кресла выгибом вперед, привычно оценивая положение соперника я мгновенно реагируя на его движения. В занятиях рукопашным боем он достиг того уровня мастерства, когда мозг не перебирает конкретные комбинации и заданные приемы, а командует телом спонтанно, на уровне рефлексов, что обусловливает разнообразие и универсальность боевых техник. К тому же Вася владел темпом, то есть боевым трансом с измененным психическим состоянием, позволяющим ускорять естественные физиологические
Реакции. Но как бы быстро он ни действовал, гость двигался еще быстрей.
Удара Василий не заметил и не почувствовал, вполне возможно, его и не было, просто Соболев продемонстрировал прием из арсенала ТУК. Очнулся Балуев лежащим на диване. Рывком сел. Ничего не болело, руки-ноги были на месте, но тело казалось мешком ваты и отказывалось повиноваться.
- Пройдет через пару минут, - раздался голос Соболева, и перед носом Балуева появился стакан минеральной воды. - Выпей и расслабься.
Вася послушался, а через минуту уже мог соображать, что происходит. Покрутил головой.
- Лихо ты меня!
- Убедил?
- Не знаю... пожалуй. Но мне надо разобраться... освоиться.
- Осваивайся, только не торопись с выводами. Вопросов появится масса, и на все я отвечу. Встретимся послезавтра, договорим.
- Послезавтра не получится, я сегодня уезжаю. О черт! - Вася бросил взгляд на часы. - Опаздываю.
- Я на машине, подброшу до места. Куда уезжаешь?
- За кудыкины горы, - буркнул Василий, проверяя содержимое сумки, собранной еще на ночь.
- Чечня?
Василий медленно разогнулся, глянул на собеседника сузившимися глазами.
- Ты откуда... или мы в одной команде? Соболев покачал головой.
- Мне предлагали, я отказался Откажись и ты.
- Не могу, я человек военный. Да и уж слишком нагло стали действовать боевики из ЧАС. Слышал о такой " армии"? Начали отстрел по всей России бывших своих врагов. А тут еще писателя убили...
- Я слышал. И все же откажись, это не твой Путь. В конце этого Пути нет ни славы, ни благодарности, только забвение... или ненависть. И сдается мне, вас
Забрасывают с другой целью, не ради восстановления справедливости.
- А ради чего?
- Ради далеко идущих политических амбиций. Высокая политика всегда была и будет грязью, которую разгребают профессионалы, такие, как мы с тобой. А исполнителями всегда жертвуют в первую очередь.
Василий отвернулся, закрыл сумку.
- Пошли, я готов.
- Не откажешься?
Они вышли из квартиры, спустились вниз, сели в Соболевскую "Таврию", уже отремонтированную Ильей Муромцем. Еще живым и здоровым. Ответил Балуев уже в машине:
- Ты бы на моем месте тоже не отказался. Да и почему ты уверен, что избранный мною Путь воина противопоказан мне?
- Два года мы прошли с тобой бок о бок, парень, и ты избрал в конце концов другую дорогу... хотя реализовать замыслы нам не дали.
- Вот видишь. А советуешь мне идти в другую сторону. Какой же Путь ты мне советуешь пройти?
- Ненасилия. Василий фыркнул.
- Это речь проповедника, а не воина.
- Потому что я знаю, что говорю. Тебе все же придется когда-нибудь выбирать, но лучше бы ты сделал это раньше.
- А ты выбрал?
Машина выехала на Волоколамское шоссе, Соболев прибавил скорость, помолчал, потом коротко бросил:
- Да.
Вася покосился на его безмятежное, удивительно спокойное лицо уверенного в себе и уравновешенного человека со светящимися голубизной глазами.
- И что это за Путь, если не секрет?
- Избегающего Опасности,
Вася открыл рот, чтобы пошутить, но еще раз глянул на профиль водителя и передумал. Ему вдруг на мгновение показалось, что они и в самом деле знакомы очень давно.
ВЗАИМОИСКЛЮЧАЮЩЕЕ ПЛАНИРОВАНИЕ
Очередное совещание "полного квадрата" "чистилища" происходило на квартире Дмитрия Васильевича Завьялова, занимавшего пост референта премьер-министра и одновременно кресло координатора "Стопкрима". Четверо комиссаров уже прибыли, ожидали пятого, Тараса Витальевича Горшина, получившего за глаза кличку Граф.
Скучающий комиссар-пять Владимир Эдуардович Боханов, он же президент Центра нетрадиционных технологий, бросил листать журнал, отечественный вариант "Плейбоя", и шумно вздохнул.
- Не начать ли нам, благородные доны? Если Граф задерживается, значит, существует веская причина задержки. А для наших обсуждений он в принципе и не нужен.
- Согласен, - проворчал потеющий Глеб Максимович Музыка, полковник милиции и комиссар-три по рангу "чистилища". - Что в повестке дня?
Горшина он недолюбливал и давно лелеял мечту заменить его своим зятем, главным военным экспертом Комитета по новым военным технологиям при Министерстве обороны.
- В настоящее время мы ведем двадцать четыре бандлика, - начал Завьялов, включая компьютер. - Я поработал вчера и разбил все дела на три группы.
В первую вошли текущие важняки по госучреждениям: милиция, суды, прокуратура, Госдума. Во вторую - бандитизм и терроризм. В третью - деятельность "Купола". Приоритетным, конечно, является направление на ликвидацию "Купола", но в каждой группе есть одно-два наиболее важных дела. В первую очередь рассматриваем столичные проблемы, потом областные и в последнюю очередь общероссийские.
- Я бы сделал исключение, - негромко сказал комиссар-два Герман Довлатович Рыков, занимавший пост начальника информационного бюро Управления "И" ФСБ, Тихий и незаметный, он тем не менее обладал мощной убеждающей силой и настойчивостью, так что иногда казалось, что именно он руководит "Стопкримом", а не Завьялов.
- Герман, ты меня удивляешь, право слово, - хмыкнул Боханов. - Еще не было случая, чтобы у тебя не появилось особое мнение.
- Пусть говорит, - хладнокровно отнесся к реплике Завьялов.
- Я бы выделил в группу особо важных дел четыре, - продолжал Рыков. - В порядке очередности: "Журналист", "Палач", "Насильник" и "Грязный ствол".
Завьялов вывел на дисплей одно за другим перечисленные дела, и комиссары еще раз перечитали, о чем идет речь.
Дело "Журналист" было заведено на мэра Владивостока Кривошеина, имеющего не только поддержку губернатора края, но и мощное кремлевское прикрытие, не позволяющее довести до конца уголовные дела, связанные с расследованием криминальных деяний чиновников краевой администрации. Суть дела сводилась к следующему.
Молодой девятнадцатилетний журналист Алексей Судаков выступил на радио с критикой мэра, обвинив его в злоупотреблении служебным положением (фактов хватало: от строительства дач и бассейнов за государственный счет до прокручивания государственных же денег в коммерческих структурах). В тот же вечер глава города вызвал журналиста к себе в кабинет и, не выбирая выражений, смешал его с грязью, распорядившись лишить радиостанцию помещения, а Судакову приказав покинуть Владивосток в двадцать четыре часа.
Журналист оказался не робкого десятка, предупреждению не внял, рассказал все своим коллегам и был ночью похищен, как впоследствии оказалось, боевиками из банды Тихона Трюмо по заказу мэра.
Всю ночь парня пытали: поднимали на дыбе, подвешивали за ноги, тушили о тело окурки, загоняли под ногти иголки, паяльной лампой сожгли волосы под мышками и в паху. Требовали, чтобы журналист признал, что сделал передачу по просьбе кандидата в мэры Чуркова и получил за это кругленькую сумму в долларах. Парень признавать ничего не желал, и в конце концов его оставили в покое, сбросив в залив, где он едва не утонул.
Дело под названием "Палач" было заведено "чистильщиками" на сотрудников подмосковной ГАИ, застрелившей двух армейских офицеров с их приятельницами. Трагедия произошла вечером в пятницу одиннадцатого мая. По словам полковника Белякова, командира войсковой части, где служили майор Кучков и капитан Мухин, он отмечал с этими офицерами и их подругами свой день рождения в одном из частных домов в Царицыне. В это время сын Белякова катался по улице на мопеде. Подростка задержали сотрудники ГАИ и отобрали ключи от мопеда. Сын пожаловался отцу. К гаишникам вышел полковник с друзьями-офицерами, естественно, все в штатских костюмах, представился по всей форме, но получил весьма невежливый отказ. Сдержался, хотя и пообещал разобраться с обидчиками сына "повыше". И тогда гаишник-капитан Арутюнов и два его помощника, лейтенант и сержант, начали избивать Белякова. Кучков и Мухин, конечно же, вмешались, драка получилась нешуточная, выбежали женщины, а потом раздались выстрелы. В результате - четверо убитых, двое раненых. Стрелял один человек, а именно капитан Арутюнов, мастер спорта по стрельбе из спортивного пистолета, бывший чемпион Москвы. Вина его следователями "чистилища" была доказана полностью, в то время как следствие, проведенное местным отделением милиции, посчитало действия Арутюнова правомерными.
Следующим делом "чистилища" было расследование действий старшего лейтенанта юстиции, следователя Тамбовского РОВД Бориса Екимова.
Вечером в субботу, двенадцатого мая, в центре Тамбова к трем девушкам подкатили желтые "Жигули". Два изрядно подвыпивших мужика втащили подруг в машину и увезли за город, на "хату". Двум заложницам чудом удалось бежать, что касается третьей... На следствии пятнадцатилетняя девочка рассказала о пытках, которым она подвергалась, но красноречивее звучит заключение судмедэкспертизы. "При осмотре потерпевшей установлены следующие повреждения: закрытая черепно-мозговая травма, ушиб мягких тканей нижней губы, кровоподтеки нижних конечностей, ссадины рук и коленных суставов, кровоподтеки шеи, спины, колото-резаная рана в области правой молочной железы, ссадины слизистой влагалища и ануса, девственная плева нарушена..." Колотую рану нанес девушке, когда ей удалось вырваться, именно главный насильник Борис Екимов. Догнав несчастную, он пропорол ей грудь осколком стекла.
Но самое интересное началось потом. Казалось бы, улики неопровержимы, вина Екимова и его подельника Абалкина доказана, районный суд приговорил обоих по статье 117-3 (групповое изнасилование несовершеннолетней) к пяти годам лишения свободы (минимальный срок по этой статье), однако областной суд отменил решение районного и дал Екимову всего два года, а Григорий Абалкин и вовсе отделался условным наказанием. Свою потрясающую гуманность судьи объяснили симпатией, которую вызвали у них личности подсудимых. Екимов оказался ударником милицейского труда, а Абалкин - единственным сыном главы администрации области.
И четвертым делом, внесенным Рыковым в список особо важных, оказалось расследование деятельности подпольной мастерской по изготовлению, подгонке и "отмывке" - оружия. На счету этой мастерской набралось не менее сотни стволов: пистолетов, винтовок, автоматов, - использованных киллерами для охоты на коммерсантов и строптивцев, отказавшихся сотрудничать с той или иной мафиозной структурой.
- Все это хорошо... - пробормотал Боханов, которого не очень-то впечатляли приведенные сведения, ни масштабом, ни размахом, ни логическим обоснованием. - То есть я хотел сказать, случаи эти, в общем-то, рядовые...
- А я бы добавил в этот список еще и бандлик по делу Макаревича, - сказал Музыка, меняя платок. - Вообще дела по деткам высокопоставленных начальников следовало бы выделить в отдельную группу бандликов.
- Мне кажется, бандлик Макаревича - слишком мелкая акция, чтобы присоединять ее к важнякам, - осторожно возразил Завьялов.
Речь шла об уголовном процессе, недавно законченном в столице муниципальным судом Щукина. История началась еще в прошлом году с того, что компания великовозрастных школьников (шестнадцать-семнадцать лет, десятые-одиннадцатые классы), не принятых в местный детский спортклуб, принялась регулярно бить стекла помещений клуба, забрасывать приходящих туда камнями и грязью, ломать и воровать инвентарь. Руководитель клуба Макаревич, не выдержав систематических издевательств, поймал двух подростков и надавал им оплеух. К его несчастью, один из хулиганов оказался внуком заместителя начальника УВД Щукина полковника Романовского. На Макаревича
Мгновенно завели уголовное дело и передали в муниципальную прокуратуру, где работал брат Романовского. Там оно немного застопорилось, потому что старший помощник прокурора не усмотрел в рукоприкладстве хулиганства, ибо для оплеух имелись серьезные причины. Но прокурор отобрал у него дело, и суд вместо статьи 109 У К - нанесение неопасного для жизни телесного повреждения - припаял Евгению Макаревичу статью 206, часть 2: злостное хулиганство, отличающееся исключительным цинизмом и особой дерзостью. В результате директор спортклуба загремел в колонию усиленного режима на три года, а суд дважды не отреагировал на кассационные жалобы подсудимого, жаждущего справедливости.
- Конечно, мы должны ответить этой судебной банде, - почесал затылок Боханов, - но не в первую же очередь. Есть дела и поважнее.
- Вы абсолютно правы, Владимир Эдуардович, - раздался вдруг негромкий насмешливый голос, и из угла комнаты шагнул к столу неизвестно как там оказавшийся человек. Тарас Витальевич Горшин собственной персоной.
- Граф! - пробормотал ошеломленный Музыка.
Завьялов тоже вздрогнул, внутренне сжимаясь. Горшин, с виду самый обыкновенный молодой человек, то ли студент, то ли учитель одной из провинциальных школ, всегда проникал на квартиру координатора или в его рабочий кабинет без труда, минуя все запоры и сигнализацию, совершенно незаметно, как бесплотный дух. Впрочем, этот человек много чего умел, что было неподвластно нормальному гражданину, и не впасть в мистику, узнав его возможности, было трудно. Завьялов, как и его коллеги, не считая Рыкова, относились к Горшину с уважением и изрядной долей если не страха, то опасения. Все уже признали его силу, проверили в деле и спорить с ним не пытались, он практически всегда был прав.
Лишь Герман Довлатович Рыков, не только комисcap "Стопкрима" и начальник информбюро ФСБ, но и кардинал Союза Девяти Неизвестных, не удивился бесшумному проникновению Графа в запертое помещение, он з и а л, кто такой Горшин и что его подвигло к созданию "чистилища".
- Есть дела гораздо более важные, - продолжал Тарас Витальевич, - чем предлагаемые уважаемым Германом Довлатовичем к исполнению. Например, действия Чеченской армии свободы на территории России вообще и Москвы в частности. Или кража психотронного оружия из секретных военных лабораторий. Не может не тревожить нас, конечно, и растущая мощь "Купола", постепенно идущего к созданию СС, то есть Сверхсистемы, объединяющей государственные и мафиозные структуры. Вот почему важнейшими проблемами, на мой взгляд, которыми надо заниматься в первую очередь, являются три. Первая: ликвидация руководства ЧАС; вторая: поиск похищенного оружия и наказание похитителей; и третья: развал "Купола", начать который можно с уничтожения его главарей. Не так ли, Герман Довлатович?
Все посмотрели на забившегося по обыкновению в угол кресла Рыкова. Тот бледно улыбнулся, отлично понимая подтекст вопроса, но отрицать правоту Горшина не стал, тем более что и ему, как одному из кардиналов Союза Девяти, было выгодно устранение нынешнего босса "Купола", что способствовало выдвижению на это место еще одной теневой фигуры - Хейно Яановича Носового и сокращению влияния Монарха Тьмы на земную реальность.
- У нас не хватит сил, чтобы заниматься всеми перечисленными проблемами, - сказал Рыков. - Но для того, чтобы нас поддерживало население, необходимо все время возбуждать общественный резонанс, что как раз и делают предложенные мной бандлики. В конце концов, можно пойти на компромисс, заняться, скажем, поиском оружия и одновременно организовывать акции из моего списка.
Горшин сверкнул глазами, отвернулся и сел в пустующее кресло возле камина. Завьялов смотрел на него вопрошающе, потом опомнился и оглядел сосредоточенные лица остальных комиссаров.
- Что ж, господа, принимаем предложение за основу?
Босс "Купола" имел около двух десятков квартир, расположенных в разных районах города, не считая таковых по области, а также четыре дачи, три из которых были оформлены на подставных лиц. Обычно он собирал совещания в катране, которым был широко известный элитарный клуб "У Шварценеггера", - конспиративная нейтральная территория, где по неписаному закону все встречающиеся не ведут друг против друга никаких войн и хитрых игр - кроме карточных, - но на сей раз Генрих Герхардович пригласил своих директоров к себе на дачу в Подмосковье, расположенную в сорока километрах от столицы по Минскому шоссе.
Руководителей "Купола" было пятеро: один президент и четверо директоров. Лишь президент - Ельшин Генрих Герхардович, молодой, стройный, красивый, с гривой седых волос, сменивший на этом посту прежнего "крестного отца", - не имел клички, все звали его Георгием Георгиевичем (в тесном кругу - Жор Жорычем), остальные носили имена по принадлежности к кабинетам, которыми руководили в официальной жизни: Летчик, Банкир, Мэр, Шериф.
Летчик, бывший заместитель главкома ВВС, работал в Генштабе Министерства обороны, был там вторым лицом и самым молодым генералом, получившим звание еще в возрасте двадцати девяти лет благодаря умению делать карьеру за счет сослуживцев. В "Куполе" он курировал работу военно-промышленного комплекса, а клан, которым он руководил, контролировал до пятидесяти процентов акций ВПК.
Банкир отвечал за финансово-кредитную политику Центробанка, а также - чего никто из его коллег и членов правительства не знал - был главным хавмачманитором мафии, то есть объединял и координировал сеть ее банков.
Мэр, естественно, работал в мэрии столицы и одновременно был главным координатором "Купола" по связям с другими подобными организациями во всех регионах России, странах СНГ и во всем мире. Его клан контролировал всю торговлю в Москве и ряде крупных городов страны, кроме разве что торговли наркотиками, которую контролировала юго-западная группировка - чеченско-таджикско-узбекская мафия.
Шериф, будучи "шпилевым генералом", то есть куратором работы силовых министерств и ведомств, добрался до Генеральной прокуратуры, а посему имел особый статус дженерози - генерала внутренней безопасности, то есть второго лица в "Куполе", хотя с недавних пор явно метил в первые. К тому же он опирался на такую мощную фигуру в официальных кругах, как начальник информационной службы президента Хейно Яанович Носовой, также метивший в директора.
Все они были разными по возрасту, опыту, характеру, физическим силам и складу ума, но сходились в одном - в жажде власти.
- Пора, господа, заняться чисткой конюшен, - весело начал Георгий Георгиевич, одетый по-домашнему - в спортивный костюм; остальные никогда себе этого не позволяли, одеваясь в темные костюмы с галстуками, привыкшие к этой форме одежды и даже дома редко ее снимавшие. - Нам начинает активно мешать "чистилище", вознамерившееся пошерстить наши ряды, а также подняли головы некоторые депутаты Думы, ошибочно полагающие, что они бессмертны и неуязвимы. Кроме того, начинают раздражать и досаждать чеченцы со своими "акциями во имя Аллаха", в результате чего активизируются правоохранительные органы, а нам приходится лавировать и притормаживать свою
Деятельность. Надо охладить кое-какие горячие чеченские головы, а если получится - взять их сектор под свой контроль.
- Вряд ли получится, - проворчал Шериф, уже не раз сталкивающийся с хорошо организованвои разведкой и системой безопасности чеченской группировки.
- Кое-что изменилось в лучшую сторону, - сверкнул зубами Георгий Георгиевич. - Контора, я имею в виду ФСБ, решила послать в Чечню группу перехвата для ликвидации боевиков, сделавших рейд по России и уничтоживших трех офицеров спецназа и известного писателя Кожемякина. Мы можем под этот шумок приговорить кое-кого из конкурентов как в "чистилище", так и в наркобизнесе.
- Кого именно? - полюбопытствовал Шериф.
- Все удачи "Стопкрима" - результат деятельности его секьюрити во главе с неким Тарасом Горшиным по кличке Граф. Его надо убрать в первую очередь. Ну а имена главных наших конкурентов из южной группировки вы и без меня знаете.
- И как же мы их достанем? - с иронией осведомился Мэр.
- Очень просто, - снова показал великолепные зубы президент "Купола". - Натравим на них "чистилище".
- Это несерьезно, - проворчал Банкир.
- Очень даже серьезно. Вот мой план. - И Георгий Георгиевич, он же Генрих Герхардович Ельшин генерал ФСБ, развернул перед директорами план воздействия на мешающие структуры, подсказанный ему консультантом, о существовании которого знали лишь немногие люди на Земле.
Они редко собирались вместе, имея возможность установить друг с другом связь из любой точки земного шара, где бы кто из них ни находился. Однако все же
Случались ситуации, требующие общего обсуждения и принятия решения, и тогда координатор Союза Девяти Неизвестных собирал их в своей резиденции, в храме Гаутамы на Алтае, где он жил уже три сотни лет.
Люди, входящие в состав Союзов Неизвестных, при всех режимах и правительствах ухитрялись сохранять кресла советников президентов, помощников премьер-министров, приближенных царей и королей, экспертов людей власти разного калибра.
Эти люди являли собой реальные правительства стран, о существовании которых не догадывались даже такие специальные структуры, как федеральные агентства безопасности, внешняя разведка и контрразведка, имеющие высокопрофессиональные бюро анализа и сбора информации, если только в них не работали сами Неизвестные, что случалось частенько. Если же кто и начинал догадываться о теневой деятельности известных политических фигур, об ином порядке вещей, то в скором времени исчезал с властного горизонта, уходил в отставку, переводился на другую работу, а то и вообще "случайно" погибал в авто - или авиакатастрофе.
Кардиналы Союзов Неизвестных влияли на любые серьезные события в мире, хотя непосредственно в них и не участвовали. Они предпочитали управлять королями, царями и президентами, а не быть ими. Эти люди корректировали ход истории так, как считали нужным, и власть их была велика, хотя и ограничена, в первую очередь - законами "запрещенной реальности", во вторую - иерархами, выходцами из этой самой реальности. И все же кардиналы Союзов Неизвестных, Посвященные в тайны Внутреннего Круга человечества, так давно влияли на жизнь Земли, что стали считать себя едва ли не богами. Психика их изменилась (не без влияния просачиваний в наш мир "проекций" Монарха Тьмы, "отца" человечества, задумавшего новое Изменение), и вместо сохранения информации и контроля над опасными знаниями они стали контролировать бытие, социум, подгоняя его под свои вкусы
И пристрастия. В результате войны на планете стали происходить все чаще, масштаб их вырос, а жестокость отдельных сражающихся сторон перешла все допустимые границы. Ибо все чаще начали сталкиваться интересы Союзов, вдруг почувствовавших тягу к абсолютной власти.
Не стал исключением среди них и Союз Девяти Неизвестных, допустивший распад империи СССР (тогда он был Союзом Семнадцати Неизвестных), а ныне правивший Россией. Входили в него уже упомянутый нами Рыков, координатор Союза Бабуу-Сэнгэ - настоятель храма Гаутамы, Головань - заместитель директора Международного института стратегических исследований, Мурашов - секретарь Совета безопасности, главный военный эксперт при правительстве, Юрьев - советник президента по национальной безопасности, Блохинцев - член-корреспондент Академии наук (проживал в Новосибирске), Носовой - начальник информслужбы президента, Грушин - директор Национального банка, и отец Мефодий - помощник премьера по связям с религиозными конфессиями и Православной Церковью (жил в Ярославле).
Все они собрались в этот ясный майский вечер сначала во внутреннем дворе храма Гаутамы, олицетворявшем его третий уровень, недоступный даже монахам, а потом в келье настоятеля, оборудованной по последнему слову охранно-сигнализирующей техники.
Бабуу-Сэнгэ, удивительно похожий на будду, чьи скульптуры украшали все покои храма и сторожили четыре угла кельи, меднолицый, желтоглазый, "бесстрастный, поднял руку с медальоном, на котором были выгравированы Конгокай и Тайдзокай-мандалы, сказал негромко, сразу переходя на метаязык:
- Начнем, братья. Собрал я вас по нескольким причинам, достаточно тревожным в отдельности. Начну с более мелких. Мне стало известно, что некие силы, заинтересованные в дестабилизации социума, похитили из военной лаборатории образцы психотронного оружия под названиями "удав" и "пламя". Не стоило бы заострять на этом внимание, если бы не одно обстоятельство: в этом деле замешан кто-то из иерархов. Через посредника, естественно, коим является генерал Федеральной службы безопасности Ельшин. Вам что-нибудь известно об этом, Герман Довлатович? - Взгляд Бабуу-Сэнгэ нашел Рыкова.
- Известно, координатор, - склонил голову Рыков. - Я занимаюсь этим делом и готов предотвратить готовящуюся сделку. Являясь боссом "Купола", который давно следовало бы взять под свой полный контроль, Ельшин намерен продать зарубежным покупателям не только партию похищенного оружия, но и технологию его изготовления, что, по вполне понятным причинам, недопустимо.
- Хорошо, что вы это понимаете. Главная опасность при этом - возможность прямого зомбирования людей, особенно если "глушаки" и "болевики" попадут к вождям варварских режимов типа Чечни, Афганистана и некоторых африканских стран. Вторая причина созыва - поиск Знаний Бездн непосвященным по имени Матвей Соболев. Неизвестно каким образом он овладел трансовым перемещением сознания по мировой линии предков в прошлое и "колеблет" мироздание, и так не вполне устойчивое. Кто займется перевоспитанием непосвященного?
