Когда Егор пришел домой, его встретила Елизавета, пришедшая на минуту раньше, задумчивая и невеселая.
- Что такое? - встревожился Крутов. - Аль обидел кто? Неужто главный редактор позволил намекнуть, чем придется заниматься его секретарше?
- Остынь, полковник, - нехотя улыбнулась Лиза. - Никто меня не обижал и намеков не позволял. С завтрашнего дня выхожу на работу, хватит сачковать.
Рекламных агентств здесь нет, буду переквалифицироваться в секретарши.
- А вид такой похоронный почему?
- Сашу встретила...
- Чем же она тебя расстроила?
- На машину ее мужа наехал какой-то здоровенный джип.
- Ну и что?
- Хозяин дал телефон - мол, звони, договоримся. Шурик позвонил, договорился о встрече, приехал, а там его ждали четверо мордоворотов. Сказали: будешь возникать - долго не проживешь.
- А он что?
- Он - не ты, - вздохнула Елизавета. - Утерся и уехал. Он такой худенький, маленький, бледненький, одним словом - компьютерщик.
- Саша такая красавица, а вышла за...
- А если это любовь. Кругов?
Егор посмотрел на Елизавету дурным глазом, хотел было подхватить на руки и утащить в дом, но "зараза" (по меткому выражению дядьки Ивана) уперлась ему в грудь кулачками и сердито сверкнула глазами.
- Полковник! Не веди себя, как старшина! Лучше подумай, как помочь хорошим людям.
- Что, сильно помяли машину-то?
- Полкорпуса со стеклами менять придется. Кругов присвистнул.
- Здорово звезданули! Хорошо хоть Шурик живой остался. Какой марки у него машина?
- Какая-то новая жигулевская "десятка". Саша ее "акулой" называет.
- Серьезная машина. Видать, неплохо компьютерщики зарабатывают, раз на таких тачках раскатывают.
Что ж твои родственнички из милиции ему не помогут? Дядька Петр там ведь работает?
- Дядька ему и отсоветовал искать справедливость. Владельцем джипа оказался какой-то местный авторитет. Так что лучше не связываться.
- А мне предлагаешь связаться?
- Я предлагаю подумать, - отмахнулась Лиза, снимая кофточку и подставляя солнцу грудь; лифчики она по-прежнему не носила. - Ты у нас умный и сильный и всегда находишь выход из положения.
Слегка остуженный тоном подруги, Кругов поплелся за ней в дом, тоже снимая футболку; начало сентября в этом году в средней полосе России ознаменовано бы-до небывалой для этих мест жарой - за тридцать пять градусов, и до глубокой ночи ходить лучше всего было без одежды.
- Значит, хозяин джипа дал телефон, а сам на встречу с пострадавшим не явился?
- Если хочешь узнать подробности, поговори с Шуриком. Чай пить будем?
Крутов зашел на кухню, оборудованную благодаря его стараниям вполне по-современному, следом за Елизаветой, посмотрел, как она возится с плитой, и не удержался - обнял сзади, ощущая под ладонями напрягшуюся тугую грудь.
Последствия этого шага были энергетически разоримыми для обоих. Пить чай они начали лишь спустя час. А как только закончили - к чете Крутовых заявились визитеры.
Их было трое: двое крутоплечих парней в майках и одетый в дорогой летний костюм - весь белый вплоть до туфель и шляпы - джентльмен средних лет с одутловатым или скорее отечным лицом. Такие лица Крутов видел у людей с больной печенью. Джентльмен вел себя по-хозяйски уверенно и независимо. Представившись заместителем главного архитектора города Павлом Эмильевичем Семашко, он оглядел двор дома, захламленный по причине ремонта, небрежно отказался от прохладительных напитков и сказал, рассматривая покрасневшую под его взглядом Елизавету; Крутова он как бы вовсе не замечал, только поздоровался кивком, и все время обращался к Лизе:
- Гражданка Качалина, я слышал, что вы собираетесь оформить данное строение как объект наследства...
- Уже оформила, - ответила Лиза.
- Да? Как вы оперативны. Собственно, дела это обстоятельство не меняет.
Руководство города решило в скором времени разбить здесь парк культуры и отдыха и построить деловой центр, а ваш дом с участком попадает в зону отчуждения. В связи с этим мы хотели бы предложить вам продать это ветхое строение и участок земли в двадцать соток...
- Оно не ветхое, - робко возразила Елизавета.
Павел Эмильевич сделал пренебрежительный жест.
- Ему больше ста лет, дом скоро развалится, и вам все равно придется переезжать, а деньги мы предлагаем немалые.
- Какие же? - поинтересовался Кругов, отодвигая Лизу в сторону.
Джентльмен в шляпе наконец заметил его.
- А вы кто будете, гражданин... э-э?
- Начальник охраны этого памятника старины, - веско проговорил Егор. - А вы, между прочим, как архитектор города, должны бы знать, что памятники охраняются государством. Закончится реставрация здания - милости просим на экскурсию. А сейчас вам лучше покинуть пределы участка, принадлежащего частному лицу. Кстати, в следующий раз не забудьте взять с собой постановление городской думы о строительстве делового центра на этом месте.
- Ну ты, паря... - шагнул было к Егору один из парней и остановился, споткнувшись о сверкнувший насмешливый взгляд Крутова.
- Понятно, - вздохнул джентльмен в белом. - Моего слова вам, значит, недостаточно?
- Ну кто в наше время верит словам? - тем же насмешливым тоном ответил Крутов. - Не смешите меня, господин архитектор. И не надо никому вешать лапшу на уши о постановлении руководства о строительстве парка. Какому-то "новому русскому" захотелось построить на берегу реки в красивом месте ресторан или баню, не так ли? И он начал кампанию по выселению законных владельцев этих мест.
Так вот передайте ему...
- Егор, - слабо окликнула Крутова Елизавета.
- Что? - оглянулся он.
- Не надо...
- Понял, буду предельно вежлив. Передайте боссу, уважаемый, что эта территория принадлежит Российскому Ордену чести со всеми вытекающими последствиями, пусть сделает выводы.
Шкафообразный молодой человек снова попытался двинуться к Егору, но был остановлен жестом Павла Эмильевича, на лицо которого легла печать задумчивости.
- Вы, очевидно, умный юноша, но еще не знаете наших порядков... и возможностей.
- А вы моих, - отрезал Кругов. - Выметайтесь!
- Н-ну, с-су... - прошипел телохранитель архитектора, - мы же тебя встретим...
Кругов потемнел, прикидывая, каким образом выбросит всех троих за ворота, однако почувствовал на плече руку Лизы и расслабился.
- Я запомню твои благие намерения, мальчик. Эх, господа, господа, как же больно вам придется учиться уважать других людей.
Троица удалилась. Кругов рассеянно смотрел ей вслед и думал, что спокойствие и мирная жизнь, похоже, закончились. Эти ребята не отстанут, а воевать с ними не было ни сил, ни желания.
- Они придут еще, - тихо сказала Елизавета, зябко вздрагивая, словно прочитав его мысли.
- Пусть приходят, - легкомысленно сказал Егор, обнимая девушку, - я приму меры.
- Боже мой, какой жестокий мир!.. В Ковалях мы с тобой попали в мясорубку, еле выжили, и здесь покоя нет...
- Не волнуйся, все будет хорошо, я не за тем сюда приехал, чтобы меня пинали под зад, не учитывая моих интересов. Да и родственники твои должны помочь, если что.
Елизавета приободрилась, сморщила носик.
- Нет, Крутов, что-то все-таки в тебе есть эдакое, умеешь ты вселять в людей надежду.
"Даже если не веришь в нее сам", - мысленно добавил Егор, однако вслух сказал другое:
- Я есть хочу. Давай пообедаем сегодня в кафе? Когда к деду Спиридону явиться надо?
- К семи вечера.
- Успеем еще весь этот мусор убрать.
- А зачем ты сказал им, что наш дом - памятник архитектуры?
- А разве это не так? У меня вообще возникла идея сходить в бюро инвентаризации и зарегистрировать его как памятник, за которым мы же сами и будем ухаживать. Ну иди, я тут повожусь немного, пока ты соберешься. - Кругов поцеловал Лизу в щеку и, когда она пошла к дому, облил ее водой из шланга. С визгом она погналась за ним, и длилась эта охота до тех пор, пока оба не оказались в спальне...
Деда Спиридона Кругов представлял стареньким, седым, сморщенным, маленьким и худым, похожим на многих учителей воинских искусств Востока; на самом деле он оказался могучим, высоким - под два метра ростом - стариканом с длинными и скорее пепельными, чем седыми волосами, бородой и усами. У него были широкие покатые плечи, длинные мощные руки и железные пальцы, которыми он мог запросто ломать подковы и гнуть сантиметровой толщины гвозди. Чем-то он напоминал былинного богатыря и одновременно старика с филином с картины Константина Васильева, хотя ста лет ему дать было нельзя. Взгляд его прозрачно-серых невероятно спокойных глаз был глубок и мудр, и, встретив его, Кругов понял, что старик мгновенно разгадал и оценил гостя, прочитал его мысли и тайные движения души.
После знакомства с хозяевами - встретила гостей и Евдокия Филимоновна, - а также обязательных - по обычаю - разговоров о здоровье, погоде, расспросов о житье-бытье сели за стол, накрытый по причине жары не в доме, а в саду, среди яблонь, вишен, кустов малины, где было совсем не жарко. Хозяева выставили на стол все, что характеризовало русскую трапезу, слегка подкорректированную современным отношением к еде. Здесь были блины с медом, пироги с вязигой, солянка с грибами, просто грибы разных видов, соленые и маринованные, кулебяка, расстегаи, свекольник, пять сортов варенья, в том числе из водяники и голубики, и разнообразное питье: сбитень, клюквенный напиток, морс из поленики и медовый квас. Присутствовал также кисель из морошки. Двухлитровая пластмассовая бутыль с кока-колой, которую принесли с собой гости, на этом столе явно была лишняя, как и торт с бутылкой шампанского. Зато чего не было на столе, гак это ни вина, ни водки, ни самогона.
- Аль хочется алкогольного чего-нибудь? - хрипловатым басом поинтересовался Спиридон Пафнутьевич, заметив взгляд Крутова.
- Спасибо, не пью, - вежливо ответил Егор.
- Совсем али как?
- Только по праздникам, да и то - глоток шампанского.
- Одобряю, хотя говорят, что это не по-русски. Привыкли, что славяне пьют всегда и помногу. Могу предложить настойку на травах, еще мой дед делал.
- Не ерофеич, случайно? У моего дядьки в Жуковке есть такая наливка, на граве гирлич настаивается. Глаза деда Спиридона сверкнули.
- Пил?
- Было, - признался Кругов. - Очень здорово лечит и сил прибавляет.
- То-то я зрю, что у тебя параэнергетика высокая. Кругов переглянулся с Елизаветой. Взгляд подруги предупреждал: веди себя естественней. Хотя и сам Егор понимал, что дед явно начитанней и современней, чем можно было ждать, о чем говорило его знание научной и эзотерической терминологии.
- Веры какой будешь, сынок?
- Православной, - смутился Егор.
Мама его в детстве, конечно же, крестила, однако в церковь он практически не ходил и к церковному выражению любви к Богу относился скептически, считая, что достаточно эту любовь и веру носить в душе.
- Понятно. - Спиридон Пафнутьевич делал ударение на букве "о", отчего его говор походил на речь коренных вологодчан. - Мне говорили, что ты якобы служил в спецназе?
- Служил, - подтвердил Кругов, вспоминая разговор с отцом Елизаветы, который задавал почти те же вопросы, но, помня совет Парамона Арсеньевича, сказал прямо:
- Уволили меня... за неподчинение приказу.
- Это не из-за случая ли в Ингушетии? Кругов заглянул в глаза старика, остающиеся спокойными и мудрыми. Было ясно, что знает он гораздо больше, чем можно было предположить.
- Так точно, из-за этого.
- Да, человек ты своенравный, это заметно, - задумчиво качнул головой Спиридон Пафнутьевич. - И до какого же звания дослужился?
- До полковника.
- Мог бы и до генерала дойти?
- Наверное, мог бы, хотя для меня это было совсем не главным.
- Хватит, старый, мучить гостя расспросами, - вмешалась Евдокия Филимоновна, под стать мужу крупная, величавая, с добрым и одновременно строгим лицом, хранящим остатки былой красоты. - Ешьте, гости дорогие, ешьте, еще успеете наговориться.
Крутов встретил взгляд ее таких же прозрачно-серых, как у мужа, живых и ясных глаз и поразился выражению кротости, беспредельного терпения, понимания и покоя, идущих из глубины всего ее существа.
На время беседа измельчала, перешла в стадию естественных житейских реплик; говорили в основном женщины, мужчины молчали, присматриваясь друг к другу. Хотя мнение Крутова о том, что старик давно разобрался в его душевном состоянии, только укрепилось. И все же стесненным он себя не чувствовал, словно был не в гостях у чужих людей, а у своих родных, с удивлением прислушиваясь к себе: внутри царили удивительный мир и тишина, поддерживаемые сутью жизни стариков, их простым отношением к себе и доброжелательным к окружающим.
Яства, приготовленные ими, были по-настоящему вкусными, и заставлять себя есть не приходилось, поэтому сытым Кругов себя почувствовал быстро. Но сколько ни ел сверх того - хотелось попробовать все, что стояло на столе, - тяжести в животе не ощущал и легкость движений не потерял. С недоверием встретил взгляд наблюдавшего за ним деда Спиридона.
- Что, притомился? - ухмыльнулся тот в усы.
- Вовсе нет, - возразил Кругов. - Раньше говорили: не ел - не мог, поел - без ног, - а я хоть сейчас могу стометровку бежать.
- И я тоже, - подтвердил а Елизавета. - Чем это вы нас накормили, бабушка Евдокия?
- Все свое, природное да лесное, - хитро прищурился дед. - Только уметь приготовить надо. Сбитень пробовали? Очень тонус повышает.
- Никакого вина не надо, - согласился Кругов, отметив еще одно современное словцо в лексиконе старца - тонус. - Дедушка, а по какой системе вы занимаетесь, если не секрет? Мне Парамон Арсеньевич рассказывал, что вы медитируете и делаете специальные упражнения...
Глаза Спиридона Пафнутьевича снова сверкнули, в них на мгновение проступили властность и сила. Но ответил он сдержанно и уклончиво, не спеша раскрываться перед гостем, которого раньше никогда не видел:
- Да это я так, противу ломоты в костях... стар стал, малоподвижен, не то что раньше. А ты, сынок, по какой такой системе работаешь? Мне ить тоже Парамоша докладывался.
Кругов улыбнулся.
- Это называется система реального боя, хогя в ее основе лежат достаточно древние школы от китайской кун-фу, японских карате и айкидо до русских - самбо, русбой и суев. Говорят, где-то практикуется и боливак, но я лично им не занимался. А в настоящее время увлекся лунг-гом...
- "Тибетским огнем", - кивнул дед Спиридон, становясь задумчивым. - Есть успехи?
Ошеломленный Кругов - дед знал такие специфические вещи! - сглотнул слюну, глянул на Елизавету, с удовольствием прихлебывающую холодный медовый квас, снова посмотрел на хозяина, в глазах которого мелькнула насмешливая искорка.
- Вы знаете, не хочу утверждать, но кое-что у меня начало получаться. Во всяком случае, я начал глубже понимать, что такое движение.
- Ты почувствовал себя вящим?
- Каким? - Егор не сразу сообразил, что слово "вящий" означает - более сильный. - Нет, я почувствовал себя более... умным, что ли, стал больше понимать мир.
- И все ж таки не удержался от насилия, когда некие молодые сорвиголовы баловались на автостоянке у кремля.
Кругов подобрался: дед знал и о его стычке с рэкетирами, а это означало, что за ним следили.
- Откуда вы знаете?
- Наш городок-то махонький, - уклончиво ответил Спиридон Пафнутьевич, - в одном конце пошепчешь - в другом аукнется. Так как же твое понимание мира согласуется с насилием?
- Это не просто насилие, - тихо сказал Кругов, понимая, что его проверяют по всем статьям. - Люди преступили закон человеческого общежития и должны были получить по справедливости.
- Так ты подрался, Кругов? - поглядела на него удивленная Елизавета. - Когда и где?
- Это не главный вопрос, - улыбнулся дед Спиридон. - Главный вопрос - зачем. Какая цель преследовалась? Стоило ли восстанавливагь справедливость силой?
- А вы знаете другие способы? - глянул на хозяина исподлобья Кругов.
- Да как тебе сказать, сынок? Все зависит от обстоятельств. Вот, например, как ты отреагируешь на туз?
Егор наморщил лоб, силясь вспомнить значение слова, и дед поспешил ему на помощь:
- Тебя ударили кулаком, допустим. Как ты ответишь?
Ощущение экзамена усилилось, мышцы живота неприятно свело, и Егор некоторое время успокаивал нервную систему, одновременно формулируя ответ.
- Все зависит от обстоятельств, - ответил он наконец словами деда. - Иногда я реагирую раньше, и дело кончается миром. Но чаще... - он помолчал и честно признался, - я отвечаю на удар. Но никогда не начинаю драку первым... если не считать прямую работу. Когда я служил в антитеррористическом подразделении...
- Я понимаю, - кивнул Спиридон Пафнутьевич. - Есть другой путь, более древний и более эффективный. - Какой? Ударили по щеке - подставь другую?
- Нет, это ложное учение, уводящее от истины. Другой путь - это уклонение от удара. Уклониться - значит истощить силу насильника. Если ты отвечаешь ударом на удар, ты остаешься в замкнутом кругу негативных связей, отношений и переживаний.
- Но, уходя от удара, вы только больше злите противника! - не удержался Кругов. - Он же начнет вас искать...
- Тогда останови удар, но не наноси свой. Он ожидает ответа - не давай ответ, он излучает злобу и ненависть - не отвечай ненавистью и гневом, отвечай покоем и тишиной. И этот твой истинный ответ впитает злобу врага, заставит его остыть.
- Я так не умею, - после недолгого молчания покачал головой Кругов.
- Вижу, - усмехнулся дед Спиридон. - Тебе надо учиться, сынок, ибо ты не потерян. Кто желает спасти душу, тот погубит ее, а ты этого не боишься. Приходи как-нибудь, когда получишь ответы на свои вопросы, горящие внутри. Поговорим.
- О чем?
- О многом. О жизни. О человеке. О системе самореализации... которую создали еще аркты, предки славян. Ты ведь, наверное, не знаешь, что древние славяне имели более глубокие знания о строении мира, чем другие народы? В том числе китайцы, египтяне и индейцы майя.
- Почему же об этом не знаю не только я, но не знает никто?
- Хороший вопрос. И об этом мы тоже поговорим. - Спиридон встал из-за стола. - А теперь прощайте, мне надо молиться. - Он хитро посмотрел на Крутова и Елизавету и вдруг... исчез!
- А настойки моей все же попробуйте, - раздался откуда-то издалека его басовитый голос. - Очень пользительная штука, не хуже вашего ерофеича...
Крутов и Лиза посмотрели друг на друга, потом на Евдокию Филимоновну, и старуха, улыбнувшись, сказала:
- Не обижайтесь на старого, любит почудесить. Молодые поблагодарили стариков за угощение, попрощались и, выйдя из сада на улицу, попали как бы в другой мир, где от жары плавился асфальт и дрожащее марево раскаленного воздуха искажало перспективу. Дед Спиридон жил на окраине Ветлуги, и его сад выходил прямо к реке, за которой начинался сосновый бор, однако объяснить комфортную температуру в саду, чистоту и свежесть воздуха, ласковый ветерок и отсутствие запахов цивилизации это обстоятельство не могло. Территория дома Спиридона Пафнутьевича, патриарха неведомого древнего учения - Егора вдруг озарило! - представляла собой нечто вроде аномальной зоны со своей экологией и природными условиями. Каким-то образом дед Спиридон управлял климатом своего участка.
Этими мыслями Кругов поделился с Елизаветой, но она, к его удивлению, спорить не стала, согласилась.
